Захар (имя изменено) пополнил ряды российской армии несколько месяцев назад. Перед отправкой на фронт он должен был проходить обучение. «Обучение длилось 3 дня вместо 1,5 месяцев. 2 дня — наряды по столовой, и еще 1 день — облагораживание территории части. Затем переброска и красная лента», — рассказывает Захар. Базовое обмундирование ему выдали при завозе. «Но если нужен костюм поудобней, каска полегче, то покупаешь сам», говорит наш собеседник.
Захар был штурмовиком. «Цель — держать позицию, ее край. Отправляют по узкой тропке по два человека. А ее нет, позиции. Там пеньки и ямы от разрывов с трупами. Ни укрыться, ни выкопать блиндаж, ни спрятаться. И дроны 24 часа штук по 7 на метр квадратный», — рассказывает Захар.
По его словам, их отряд находился намного ближе к противнику, чем указано в документах. «По документам территория числится нашей, а по факту она отбита украинцами полгода как, но кто-то боится доложить. Поэтому нет поддержки артиллерии. Нас просто убивают и оставляют там», — продолжает Захар. По его словам, раненые, в основном, выходят оттуда сами. «Группа эвакуации с ранеными — цель номер один для БПЛА», — объясняет наш герой.
В их отряде было 40 человек. За две недели выжили только 7. Все ранены. «Постоянно говорили, что придет подкрепление, но оно так и не пришло. Мы заходили как штурмовики, потом наш же отряд переоформили как морских пехотинцев и сказали, что пришло подкрепление морских пехотинцев. И всех разметали. 33 человека остались там».
Сейчас Захар находится в госпитале с осколочным ранением. «Выплаты получают только примерно 10% военных. Регулярную зарпату тоже вроде не всем дают. А подъемные всем приходят. Лечат по разному, в Москве и Санкт-Петербурге отлично, а в остальных госпиталях где как, в основном чуть подлатают и дальше. Там, где я сейчас, очень внимательные и заботливые врачи и медсестры», — рассказывает наш герой.
По словам Захара, в его госпитале есть срочники. Их меньше, чем мобилизованных и контрактников. «У солдат, в основном, полное непонимание цели и смысла приказов, но это и не солдатское дело. Вопросов у всех очень много, о генералах мы думаем одно — на передовую бы их хоть на час. Никто из командования на вопросы не отвечает и на контакт не идёт. Сливают приказы по лестнице и все».
Расторгнуть контракт до конца войны невозможно. «Либо через смерть, либо через очень хорошего юриста или знакомство. Все как всегда у нас», — резюмирует солдат.
Comments